Цель урока:
- Формирование у детей понятия о сострадании, как человеческой добродетели.
- Развитие таких качеств души, как любовь к ближнему, доброта, милосердие, сочувствие.
- Воспитание чувства сострадания.
Дидактическое оборудование: видеомагнитофон, к\ф “Иисус”, наглядные пособия.
I. Ход урока.
Организационный момент. Учитель мотивирует тему урока и сообщает цель: выяснить, что значить сострадание; понаблюдать, как проявляют чувство сострадания герои литературных произведений; научиться замечать чужие страдания и проявлять доброту, внимание, сочувствие в конкретных поступках.
II. Работа над темой урока: над понятиями страдание и сострадание.
- Просмотр по видеомагнитофону фрагмента из к/ф “Иисус”: распятие Иисуса Христа.
- Обсуждение данного фрагмента фильма.
Вопросы:
а) Какой момент из содержания библии показан в этом фрагменте фильма?
Слово учителя: “Ребята, в этом учебном году вы впервые познакомились с духовной литературой, с Библией и , наверное, помните, что главное содержание Нового Завета состоит в том, что Бог даровал людям обещанного Спасителя – Иисуса Христа, который умер за грехи наши и тем самым спас нас”.
б) Что испытывал Иисус Христос, когда его прибивали к кресту?
в) В библии написано: “… и Господь возложил на него грехи всех нас. Он истязаем был, но страдал добровольно и не открывал уст своих…”.
3. Учитель записывает на доску слово
С т р а д а н и е
Работа над понятием страдание. Беседа по вопросам:
а) Если бы вам нужно было нарисовать страдающие сердце, то какой цвет выбрали бы вы?
Учитель показывает детям вырезанные из картона сердечки разных цветов. Дети выбирают нужный цвет. Учитель прикрепляет сердечко к доске.
б) Что в жизни вызывает у человека страдание?
Учитель прикрепляет к доске в направлении сердца стрелки, на которых написаны слова: недуг, боль, болезнь, проблемы, любовь, горе, несчастье.
в) Расскажите о каком-либо событии в вашей жизни, когда вы страдали?
г) Что вас быстрее всего успокаивает?
д) Какое вы испытываете чувство, когда видите, как страдает Иисус Христос?
К слову страдание прикрепляется приставка “со” - сострадание.
Работа над понятием сострадание.
а) Представьте, что сострадание – это лебедь, готовый пожертвовать жизнью ради любви.
Какие качества души и сердца включает такое большое понятие, как сострадание? (Любовь, забота, понимание, умение выслушать, доброта).
Из этих слов составляется изображение лебедя и прикрепляется к доске.
б) Дайте определение состраданию.
Учитель записывает определение на доску.
Сострадание- это сочувствие, соединенное с желанием помочь.
- Работа над фрагментом повести В.А. Закруткина “Матерь человеческая”.
- Слово учителя:
- Чтением учителем фрагмента повести В.А. Закруткина “Матерь человеческая”.
- Обсуждение фрагмента повести. Беседа по вопросам.
- Подведение итогов
- Были ли у вас моменты в жизни, когда вы испытывали чувство сострадания? Как вы его проявляли?
- Может ли человек обойтись без сострадания?
- Заключительное слово учителя о любви к ближнему, о милосердии, сострадании. Учитель показывает творческие работы детей: рисунки, письма.
“Наивысшей степенью проявления добродетели является прощение того и сострадание к тому, кто в силу каких либо обстоятельств в данный момент является врагом”.
Задание: Проследить по тексту, как развиваются отношения между русской женщиной Марией и пленным немцем?
Перед чтением учитель в краткой форме передает содержание повести и несколько слов говорит об авторе В.А. Закруткине.
“Мария сквозь слезы осмотрела двор и вспомнила: погреб! Там она сможет укрыться от дождя и снега, от зимних холодов, от вражеских пуль и снарядов, там, в этом погребе, можно жить…
Погреб был цел, даже деревянная крышка его лаза не сгорела. Мария протянула руку, чтобы поднять тяжелую крышку, но её испугало поведение собаки. Дружок завертелся вокруг погреба, принюхиваясь к земле, потом остановился. Шерсть на его спине встала дыбом. Оскалив острые клыки, он угрожающе зарычал.
Сжимая в руке вилы, Мария откинула крышку лаза и отпрянула. На земляном полу погреба, прислонившись к низкой кадушке, сидел живой немецкий солдат. Он не мигая смотрел на неё… Мария успела заметить, что немец был бледный, изможденный, с тонкой мальчишеской шеей и что он был ранен: серый его китель был расстегнут, а на застиранной ночной сорочке багровело пятно крови. В какое-то неуловимое мгновение Мария заметила, что немец испугался её, и поняла, что он безоружен.
Наклонившись над лазом, она молча смотрела на немца. Он не спускал с неё светло-голубых, расширенных от ужаса глаз. Губы его дрожали, кривились в каком-то жалком подобии улыбки, но, скованный страхом, он не произносил ни одного слова. На вид ему было не больше семнадцати лет. И слипшиеся на потном лбу кудрявые белокурые волосы, и худые, грязные кисти бессильно раскинутых рук, и тонкая белая шея, и белесый, никогда не знавший бритвы пушок на щеках и над верхней губой – все выдавало в раненом мальчишку, желторотого. лопоухого, объятого ужасом недоростка.
Ненависть и горячая, слепая злоба захлестнули Марию, сдавили сердце, тошнотой прихлынули к горлу. Алый туман застил ей глаза, и в этом негустом тумане она увидела безмолвную толпу хуторян, и раскачивающегося на тополевой ветке Ивана, и босые ноги повисшей на тополе Фени, и черную удавку на детской шее Васятки, и их, палачей-фашистов, одетых в серые мундиры с чёрной лентой на рукавах. Теперь здесь, в её, Мариином, погребе лежал один из них, полураздавленный, недобитый гаденыш, одетый в такой же серый мундир, с такой же чёрной лентой на рукаве, на которой серебрились такие же чужие, непонятные, крючковатые буквы…
Мария ещё ниже склонилась над лазом. Держак остро отточенных вил сжала так, что побелели пальцы. Хрипло сказала, на слыша собственного голоса:
- Чего будем делать? Скажи мне одно: где мой муж Ваня и сыночек Васенька? И ещё скажи мне: за что удавили Феню и девочку Саню за что убили? Молчишь? Молчи, молчи…
Она повернулась, спустила ноги в лаз. постояла на первой ступеньке пологой погребной лестницы… Постояла на второй, глаз не сводя с немца и сжимая в руках вилы…
- Молчишь? – повторила она. – Ничего не знаешь, и сказать ничего не можешь? И кто людей в неволю погнал – не знаешь… И кто хутор опалял, а скотину перестрелял – не знаешь… Брешешь подлюка.. Ты все знаешь и за все сейчас ответишь…
Медленно спускалась она в погреб, останавливаясь на каждой ступеньке, и каждая ступенька – Мария помнила: их было девять – приближала её к тому неотвратимому, что она должна была совершить во имя высшей справедливости, которая сейчас в её горячем сознании укладывалась в знакомые с детства слова: “Смертию смерть поправ…” И хотя она по-своему толковала эти когда-то услышанные от старой бабки слова, ей казалось, что именно они властно требуют: убей убийцу…
Вот и последняя ступенька. Мария остановилась. Сделала ещё шаг вперед, мальчишка-немец шевельнулся. Он хотел отодвинуться, втиснуться в угол, уползти в темноту, за кадушку, но обмякшее, бессильное тело не слушалось его. Уже в то мгновение, когда голова Марии показалась в открытом люке погреба, он по выражению её лица почувствовал, что его ожидает смерть. Смерть подходила к нему, и он смотрел на неё, невысокую женщину с карими глазами, с крепкими ступнями босых маленьких ног. Три острия карающих вил с каждой секундой приближали его конец.
Мария высоко подняла вилы, слегка отвернулась, что бы не видеть то страшное, что должна была сделать, и в это мгновение услышала тихий, сдавленный крик, который показался ей громом:
- Мама! Ма-а-ма!..
Слабый крик множеством раскаленных ножей впился в грудь Марии, пронзил её сердце, а короткое слово “мама” заставило содрогнуться от нестерпимой боли. Мария выронила вилы, ноги её подкосились. Она упала на колени и, прежде чем потерять сознание, близко-близко увидела светло-голубые, мокрые от слёз мальчишеские глаза…
Очнулась она от прикосновения влажных рук раненого. Захлебываясь от рыданий, он гладил её ладони и говорил что-то на своем языке, которого Мария не знала. Но по выражению его лица, по движению пальцев она поняла, что немец говорил о себе: о том, что он никого не убивал, что его мать такая же, как Мария, крестьянка, а отец недавно погиб под городом Смоленском, что он сам, едва закончил школу, был мобилизован и отправлен на фронт, что ни в одном бою ни разу не был, только подвозил солдатам пищу. И ещё Мария поняла, что три дня назад он вместе с пожилым немцем ехал на двуколке, что летевший над ними самолет сбросил бомбу, что его старший товарищ и лошадь были убиты, а он, раненый в грудь, уполз и спрятался в погребе…
Мария молча плакала. Смерть мужа и сына, угон хуторян и гибель хутора, мученические дни и ночи на кукурузном поле – все, что она пережила в тяжком своем одиночестве, надломило её, и ей хотелось выплакать свое горе, рассказать о нем живому человеку, первому, кого она встретила за все последние дни. И хотя этот человек был одет в серую, ненавистную форму врага, но он был тяжело ранен, к тому же оказался совсем мальчишкой – видно по всему - не мог быть убийцей. И Мария ужаснулась тому, что ещё несколько минут назад, держа в руках острые вилы и слепо подчиняясь охватившему её чувству злобы и мести, сама могла убить его. Ведь только святое слово “мама”, та мольба, которую вложил этот несчастный мальчик в свой тихий, захлебывающийся крик, спасли его.
Осторожным прикосновением пальцев Мария расстегнула окровавленную сорочку немца, слегка надорвала её, обнаружила узкую грудь. На груди, с правой стороны увидела две продолговатые раны, затянутые запекшейся кровью. Так же осторожно стащила мундир, повернула раненого на бок, осмотрела спину. На спине была только одна рана, и Мария поняла, что осколок бомбы не вышел, засел где то в груди.
Сложив руку так, словно держа в ней стакан, и поднеся её ко рту, спросила:
- Ты небось пить хочешь?
Немец закивал головой.
- Подожди, - сказала Мария, - я подою корову, напою тебя молоком. Воды на хуторе нет.
Бережно неся миску с молоком, Мария спустилась в погреб. Присела рядом с немцем на корточки и, поддерживая рукой его горячий затылок, напоила молоком. Не выпуская её рук, раненый всхлипнул, закрыл глаза и стал засыпать…
… Она вспомнила, что на лугу, возле лесной опушки, должны стоять копешки не своженного хуторянами сена. Решила сходить туда, принести охапку сена и постелить умирающему немцу.
- Что мне с тобой делать? – качая головой, спросила Мария, - Как тебе помочь? Где я найду доктора, когда кругом только смерть и разорение?
Веренр Брахт – так – звали немца – молчал и слабо, страдальчески улыбался. Боясь, что он умрет ночью, в полной темноте, Мария растопила на костре немного конского жира, свернула из тряпки тонкий фитилёк, засветила светильник, поставила его в углу погреба.
Трепетный огонек еле освещал изможденное мальчишеское лицо немца. Он долго смотрел на огонек немигающими глазами, потом протянул к Марии руки и сказал, как в первую минуту их встречи:
- Мама! Мама!
И Мария поняла, не могла не понять, что она – последний человек. которого обреченный на смерть немец видит в своей жизни, что в эти горькие и торжественные часы его прощания с жизнью в ней, В Марии заключено все, что ещё связывает его с людьми, - мать, отец, небо, солнце, родная немецкая земля, деревья, цветы, весь огромный и прекрасный мир, который медленно уходит из сознания умирающего. И его протянутые к ней худые, грязные руки, и полный мольбы и отчаяния угасающий взгляд – Мария и это поняла – выражают надежду, что она в силах отстоять его уходящую жизнь, отогнать смерть…
Обхватив руками колени, Мария неподвижно сидела у изголовья Веренра Брахта, не выпуская из рук его холодеющие руки, заметив в щели не плотно закрытого люка, что взошло солнце, она осторожно поднялась. погасила светильник, открыла люк. Свежий, прохладный ветер хлынул в погреб, шевельнул на бессильно откинутой голове умирающего белокурые волосы.
Мария поднялась по ступенькам, остановилась на последней. Торжествующий мир сиял осенней красой: светило неяркое солнце, по голубому небу редея, лениво рассеиваясь, плыли легкие белые облака; на черном пепелище почти исчез запах дыма и гари, и уже сквозь этот исчезающий запах с полей доносились запахи влажной, обрызганной утренней росой соломы, увядших трав, первых предзимних холодов. Над головой Марии медлительно, с волнующим гортанным криком пролетела на юг стая гусей. А совсем рядом, внизу, в полутемном углу погреба умирал человек, почти мальчик, по имени Вернер Брахт, умирал бесцельно, глупо, посланный на смерть в угоду свирепым и жадным правителям его страны, которых он никогда не видел и не хотел видеть и в угоду которым, ещё не живший, не знавший любви и ненависти, сейчас отдавал свою молодую жизнь…
Вернер Брахт умер перед полуднем, Мария закрыла ему глаза, пригладила ладонью растрепанные волосы. положила руку на холодеющий лоб…
Она посидела немного, вытерла слезы, подумала о том, что жизнь берет свое, что ей надо жить, что надо вынести покойника из погреба, этой темной, угрюмой норы, уготованной ей судьбой, чтобы потом все обладить и приготовить к зиме жалкое свое жилье…”
а) Какие чувства вызвал у вас этот отрывок?
б) Какой эпизод в данном отрывке произвел на вас наиболее сильное впечатление?
в) Какое чувство к раненному солдату хотел вызвать у читателей автор повести? Найдите в тексте описание раненого, когда Мария увидела его в погребе?
г) Чем вызвано решение Марии убить немца?
е) Что остановило женщину сделать это? Найдите в тексте описание этого момента.
ж) Как Мария проявляет чувство сострадания? Найдите в тексте описание того, как Мария заботится о раненом.
з) Как вы считаете, правильно ли поступила Мария? Могла ли она поступить иначе, убить немца?
и) Как вы считаете, есть ли связь между этим эпизодом в содержании повести и её названием?
Вопросы.