В этом году мы вновь обращаемся к творчеству Александра Сергеевича Пушкина - познакомимся с его повестью “Капитанская дочка”, последним крупным произведением писателя, которому сам Пушкин придавал большое значение.
В этом произведении Пушкин предстает не только как писатель, но и как историк. История всегда интересовала Пушкина. Прошлое для него - всегда повод для размышлений не только о настоящем, но и о будущем. Мысли писателя по поводу исторических событий и исторических персонажей актуальны и в наши дни. Мы убеждаемся в этом тем больше, чем внимательнее и глубже читаем Пушкина. В этом непреходящее значение писателя для русской, да и для мировой культуры.
XVII век - век царствования Екатерины II, урожденной Софии Фредерики Августы, принцессы Ангальт - Цербской (1729-1796). В августе 1745 года она вышла замуж за наследника российского престола, великого князя Петра Федоровича. В июне 1762 года Екатерина II пришла к власти, свергнув с престола Петра III, своего мужа, который был убит. Дворяне, оказавшие ей помощь, были щедро вознаграждены. При Екатерине любимицы царицы, фавориты становились могущественными вельможами. Екатерина II правила Россией практически всю вторую половину XVIII столетия. Это время стали называть Екатерининской эпохой. В годы ее правления расширилась территория государства, Россия вела активную выгодную внешнюю торговлю через порты Прибалтики и Причерноморья. Расходы на войны, содержание двора, развитие науки, просвещение, искусство требовали денег. Екатерина II была умна и образованна. Она должна была выбирать политику, отвечающую задачам развития страны. Она придавали большое значение законодательству, считая, что законы создаются “для воспитания граждан”. В годы ее правления выросли налоги, вся тяжесть которых легла на плечи крестьян. Но и не все дворяне были сторонниками ее власти. Положение крепостных крестьян ухудшалось, их можно было продавать, как скот, как вещи. Помещики по указам императрицы получили право без суда наказывать провинившихся крестьян, творить произвол. Бесправие, нищета толкали крестьян на бунты, которые жестоко подавлялись. В такой обстановке разнеслись слухи, что император жив, что он появится перед народом, вернет свой престол, накажет царицу и помещиков, даст крестьянам свободу и земли. Ведь в народе всегда жила вера в доброго царя. В 1773 году в бескрайних оренбургских степях среди казачества пошли разговоры, что царь Петр III появился. Об этом говорили воззвания, написанные на простом и понятном для народа языке. Петром III объявил себя Емельян Пугачев. Народ поверил в “своего” царя, пошел за ним. Восстание охватило большую территорию и длилось полтора года. Оно было жестоко подавлено.
В начале 30-х годов XIX века после подавления кровавого бунта военных поселенцев в Старой Руссе Пушкин начинает изучать архивные материалы. Он обращается к разным людям с просьбой сообщить ему всё, что известно о Пугачеве. Тему эту писатель решает в двух планах: в качестве профессионального историка в “Истории Пугачева” и в качестве писателя в “Капитанской дочке”.
Сначала Пушкин работал над историческим произведением. Он посетил места, где произошли главные события времен Пугачевского бунта, сравнивая документы с воспоминанием еще живых, но уже старых очевидцев. В своем историческом труде писатель ставил целью выяснить причины пугачевщины, крестьянского движения, воссоздать образ народного восстания таким, каким он запечатлен в памяти народа. В “Истории Пугачевского бунта” последовательно описан ход восстания, действия бунтовщиков и противодействие властей. Главная цель этого исторического труда была вполне современной: указать необходимость преобразований в стране.
В повести “Капитанская дочка” решались более глобальные проблемы: как достичь единства нации, как примирить противоречия, как добиться улучшения нравов, как избежать насильственных потрясений. Работа над повестью продвигалась с трудом. В Пушкинских черновых вариантах сохранилось шесть различных планов повести “Капитанская дочка”. Трижды берется Пушкин за сюжет, главным героем которого является Шванвич - офицер, подпоручик 2-го гренадерского полка, перешедший на сторону Пугачева. В ходе работы Пушкин отказывается от мысли сделать положительным героем дворянина, перешедшего в стан восставших. Автор не сочувствовал таким людям, как Шванвич, и не восторгался крестьянским восстанием. “Не приведи бог видеть русский бунт - бессмысленный и беспощадный”, - говорит устами главного героя автор повести. Не смягчая красок, изображает Пушкин кровавые эпизоды пугачевщины и в историческом труде, и в своем художественном произведении. Многие черты Шванвича переданы отрицательному герою Швабрину. На их связь указывает сходство фамилий. Поиск героя продолжается. В черновых вариантах появляется Башарин, офицер, помилованный Пугачевым за доброе отношение к солдатам. Потом герой снова возвращается в царскую армию и вновь выступает против Пугачева. Автор отказывается от перехода героя к восставшим. Появляется новый прототип героя, живой современник Пушкина - Валуев, девятнадцатилетний юноша.
Но и это было отвергнуто автором. Наконец появляется герой, который станет главным в окончательном тексте романа - Гринев. Эта фамилия взята из архивных материалов. Подпоручик Гринев числился среди тех офицеров, которые были подозреваемы в “сообщении со злодеями, но по следствию оказались невинны”.
Вместе с этим героем в ходе работы мы пройдем путь испытаний, ошибок, побед, путь постижения мудрости, любви и милосердия, рассмотрим, как автор, путём подбора художественных деталей, рисует образ Петруши Гринева.
В словаре литературоведческих терминов читаем: (слайд 2)
“Деталь (фр. — подробность): 1) элемент; 2) подробность, уточняющая характеристику образа; 3) менее значительная часть произведения; 4) фрагмент.
Художественная деталь - изобразительная и выразительная подробность, несущая определенную эмоциональную и содержательную нагрузку, одно из средств создания автором картины природы, предмета, характера, интерьера, портрета и т.д.”.
Внимание к деталям обязательно, если вы стремитесь понять идейный замысел автора, проникнуть в мир его мыслей, чувств, переживаний и настроений. Вообще любому, кто всерьёз увлекается искусством, надо знать, что в хорошем произведении нет ничего лишнего, всякая деталь писателем обдумана, поставлена на место, всё передумано много-много раз, так что каждая деталь имеет своё значение.
Следующие слова Л. Н. Толстого очень хорошо объясняют значение каждой детали в истинно художественном произведении: “Никакой мелочью нельзя пренебрегать в искусстве, потому что иногда какая-нибудь полуоторванная пуговица может осветить известную сторону жизни данного лица. И пуговицу непременно надо изобразить. Но надо, чтобы и все усилия, и полуоторванная пуговица были направлены исключительно на внутреннюю сущность дела и не отвлекали внимание от главного и важного к частностям и пустякам”.
Итак, Петр Андреевич Гринев — главный герой романа, который является записками героя о временах его юности. (слайд 3) Назван он был в честь деда, что говорит об уважении к семейным традициям. Кроме того, Пётр по-гречески значит “камень”, что должно предполагать в герое твердость характера и силу духа у обладателя этого имени.
Тема воспитания, открывающая записки, звучит иронично: убеленный сединами старец, переживший потрясения Пугачевщины, взирая на ретроспективу своего жизненного пути, не может не потешаться над методами воспитания дворянского недоросля. Но вместе с самоиронией звучит и нота не просто серьезная, а даже возвышенная. Она задана в эпиграфе к роману пословицей: “Береги честь смолоду”.
По определению В. Даля, пословица — “краткое изречение, поучение в виде притчи, иносказания”. Потому-то пословица “береги честь смолоду” включена Пушкиным в краткое, предельно серьезное наставление отца сыну. Тема чести, верности долгу, которая звучит здесь, отсылает читателя к эпиграфу, открывающему первую главу: “Да кто его, отец?” Ведь Андрей Петрович — своеобразная жертва верности долгу. Его ранняя отставка в не очень значительном чине премьер-майора связана, конечно, с нравственной невозможностью оставаться на службе после дворцового переворота (именно на это намекает упоминание имени графа Миниха, сосланного Елизаветой Петровной и возвращенного Петром III, которому он остался верен при перевороте 1762 г.; ср.: “служи верно, кому присягнешь”). Судьба продвижения по службе бывших подчиненных (об этом Гринев узнает каждый год из Придворного календаря) не только вызывает у него “удивительное волнение желчи”, но и заставляет задуматься, какие нравственные качества нынче востребованы. Ведь делающие теперь блистательную карьеру (“Генерал-поручик!.. Он у меня в роте был сержантом!.. Обоих российских орденов кавалер!”) когда-то изменили присяге.
Пушкина глубоко волновала тема дворянской чести, она отражена и в его размышлениях о судьбе собственного рода, например, в “Моей родословной”: “Мой дед, когда мятеж поднялся средь петергофского двора, как Миних, верен оставался паденью третьего Петра. Попали в честь тогда Орловы, а дед мой в крепость, в карантин...” Судьба реального предка Пушкина косвенно повторена в вымышленной судьбе Гринева-старшего, конечно, не случайно.
Столкновение нравственного и карьерного выбора заставляет отправить сына не в привилегированный гвардейский Семеновский полк, а в простой армейский; не в Петербург, а в Оренбург; чтобы стал “солдат, а не шаматон”. Этот ряд противопоставлений заканчивается упоминанием благодетеля князя Б. и Андрея Карловича Р. Немецкое имя “старинного товарища и друга” должно напомнить читателю времена Анны Иоанновны, когда на русской службе оказалось множество немцев из-за специфических пристрастий императрицы. Именно в ее царствование начинает служить Андрей Петрович при “графе Минихе”. Письмо Гринева читатель услышит из уст самого адресата. Помимо комизма “немецкого выговора” русского генерала, “строгой немецкой экономии” за его столом, Пушкин прямо указывает, что его “старый полинялый мундир напоминал воина времен Анны Иоанновны”. Итак, перед нами ожившее прошлое — фигура времен юности отца Петруши, эпохи давно минувшей. Судя по всему, этот “старый камрад” в отставку не выходил, дослужился до генерала, правда, оказался в глуши. Позже к немецким чертам генерала добавится “пенковая трубка”, бережность к яблоням в собственном саду и осторожный педантизм, проявленный на военном совете в осажденном Оренбурге. Поразительное равнодушие к судьбе попавшей в руки пугачевцев Маши, его циничный совет “лучше ей быть покамест женою Швабрина” добавляют к портрету Андрея Карловича такие черты, о которых вряд ли догадывался Гринев-старший. Поведение генерала во время страшных испытаний Пугачевщины косвенно проливают свет на предыдущую карьеру. Он весьма осмотрителен во время осады Оренбурга, не менее осмотрителен в письменном ответе на запрос следственной комиссии по делу Петруши: “...Гринев находился на службе в Оренбурге от начала октября прошлого 1773 г. до 24 февраля нынешнего года, в которое число он из города отлучился и с той поры уже в команду мою не явился. А слышно от перебежчиков, что он был у Пугачева в слободе и с ним вместе ездил в Белогорскую крепость...” Не такой ли осмотрительностью созидалась, быть может, пошатнувшаяся когда-то карьера? Но все эти детали не доступны умственному взору Андрея Петровича Гринева, когда он составляет письмо в далекий Оренбург. Он выбирает для сына нравственный образец служения чести и долгу по воспоминаниям юности. Но генерал Андрей Карлович Р. окажется просто образцом формального служения государству. Подлинный образец будет дан в образе пока еще неведомого капитана Миронова.
Эта усеченная пословица в полном виде прозвучит из уст отца Петруши, Андрея Петровича Гринёва, в момент расставания с сыном: (слайд 4) “Прощай, Пётр. Служи верно, кому присягнёшь; слушайся начальников; за их лаской не гоняйся; на службу не напрашивайся; от службы не отговаривайся; и помни пословицу: береги платье снову, а честь смолоду”. Пословица предлагает сопоставить конкретное и абстрактное, внутреннее и внешнее: платье и честь. Очевидно, что слово платье является здесь синонимом быстро ветшающих, пачкающихся внешних покровов, требующих бережного хранения. Интересно, что в словаре Даля это слово находится в статье платать одежду, т. е. чинить, латать. (слайд 5) Пословица указывает, что хранить платье надо снову — “ когда вещь была нова” (В. Даль). Наставление молоденькому Петруше дается в начале его пути в армию, в жизнь, в настоящие испытания. Андрей Петрович Гринев как опытный воин, зрелый человек знает об этом не понаслышке. Слово платье в своем прямом значении воплощается в первой главе в несколько видов одежды, которые сыграют существенную роль в судьбе героя.
Из повествования читатель узнаёт, что в шкатулке матушки Петруши хранится по-настоящему первая одежда каждого ребёнка: сорочка, в которой его крестили. По православному обычаю сразу же после троекратного погружения в воду новокрещеный облачается в белую одежду. (слайд 6,7) Облачение в “ризу светлу” после Крещения знаменует возвращение человека к целостности и невинности. Вместе с белою одеждой возлагается на новокрещёного крест – в знак того, что он должен исполнить волю Господа нашего Иисуса Христа, даже если верующему придётся терпеть и переносить множество бед и несчастий. Крестильные вещи ребёнка было принято сохранять как оберег от неприятностей. Сорочка хранится в шкатулке вместе с паспортом. И думается, что в контексте повести данные детали не просто случайны, а носят некий символический характер. Ведь паспорт говорит о человеке как о гражданине конкретной страны, сообщает количество прожитых лет, его фамилию, имя, отчество, в изображаемую эпоху он информировал и о принадлежности к определенному сословию. Это знак готовности служить государству, царю, выполнять долг перед ним.Таким образом, хранящиеся в шкатулке паспорт и крестильная сорочка Петруши являются своеобразным знаковым воплощением его как гражданина и христианина, а упоминание их при составлении письма, определяющего путь службы героя, символически указывает на слагаемые его личности. Тема долга и чести, заявленная в эпиграфе к роману, получает смысл не просто как следование неким абстрактным нравственным ценностям, но и вполне конкретным, христианским. Это видно в дальнейшем повествовании, особенно в поступках Петра Гринева во время бурных событий Пугачевского бунта. Пушкин неоднократно и прямо указывает на это, обнажая для взора читателя душу героя. Вот яркий пример. Петруша рассказывает о том, что происходило в его душе, когда он стоял под виселицей с петлей на шее: (слайд 8) “Я стал читать про себя молитву, принося Богу искреннее раскаяние во всех моих прегрешениях и моля Его о спасении всех близких моему сердцу”. То же читатель видит и в другой ситуации, кажущейся безвыходной, способной повергнуть в отчаяние. Хотя Петруша находится в тюрьме по ложному доносу, он говорит о себе: (слайд 9) “...я не терял ни бодрости, ни надежды. Я прибегнул к утешению всех скорбящих и, впервые вкусив сладость молитвы, излиянной из чистого, но растерзанного сердца, спокойно заснул, не заботясь о том, что со мною будет”.
При отъезде из родительского дома в дорожную кибитку Петруши, помимо всего прочего, укладывают “чемодан” и “погребец с чайным прибором”. Описание предметов, лежащих в чемодане и погребце, появится позже, а сами эти предметы сыграют свою роль в повествовании. Исследователи неоднократно отмечали, что в “Капитанской дочке” судьба упомянутых однажды вещей зачастую прослеживается до конца, делая повествование образцом обстоятельности и лаконизма. Какова судьба вещей Петруши? Какова их роль в раскрытии образа героя? (слайд 10) Погребец — “дорожный ларец с чайным или столовым прибором или с питиями” (В. Даль) — появляется вновь во второй главе, когда Петруша, выведенный из метели Пугачевым, оказывается на постоялом дворе. (“Савельич внёс за мною погребец, потребовал огня, чтоб готовить чай, который никогда так не казался мне нужен”.) Савельич готовит чай, а из погребца достает ту самую чашку, которая, будучи поднесена “дорожному”, так и не будет им выпита, хотя и пригублена: “Ваше благородие, сделайте такую милость,- прикажите поднести стакан вина; чай не наше казацкое питьё”. Возникшая оппозиция чашка- стакан, чай- вино несет в себе отражение социальной противопоставленности мира дворянского и мира народного и найдет продолжение в сценах двух военных советов — в занятой пугачевцами Белогорской крепости и в Оренбурге. Если стол перед мятежниками уставлен “штофами и стаканами” (слайд 11), причем и Петруше наливают “стакан простого вина” как равному (правда, он к нему не притрагивается), то у генерала пьют чай, но “молокосос” равенства при этом не ощущает. Герой словно находится вне отчетливого противопоставления вино - чай, что подспудно подчеркивает особую позицию Петруши в конфликте. Сам же погребец в конце концов станет добычей пугачевцев и в числе прочих вещей будет включен Савельичем в “реестр барскому добру, раскраденному злодеями”. Здесь же указана и цена похищенного — “два рубля с полтиною”.
В реестре читатель обнаруживает своеобразное описание содержимого чемодана, знакомясь таким образом с деталями быта и костюма Петруши. (слайд 12) Попробуем разобраться в этом реестре. (слайд 13) Обратим внимание на то, что халатов два: один из миткаля, дешёвой хлопчатобумажной ткани сероватого цвета, из которой обычно шили бельё и блузки, т.е. не предназначенный для чужих взоров, а другой шелковый — парадный, нарядный, в нем можно и друзей принять. Согласно комментарию Р. М. Кирсановой в книге “Розовая ксандрейка и драдедамовый платок. Костюм – вещь и образ в русской литературе XIX века”, “для мужчин было позволительно принимать в шлафоре или халате гостей, если качество ткани и отделка соответствовали представлению о нарядной одежде”. В подобном халате перед Гриневым впервые появляется гусарский ротмистр Зурин. Петруша встречает его в биллиардной трактира, где тот проводит утренние часы. Халат Зурина выглядит здесь совершенно уместно. В колпаке и китайчатом халате впервые видит Петруша Ивана Кузьмича Миронова, командующего отрядом инвалидов. Известно, что из китайки (хлопчатобумажной ткани полотняного переплетения, обычно синего цвета) чаще всего шили рубахи и сарафаны, использовали ее в крестьянском быту. Это сближение с народным костюмом, конечно, служит дополнительной характеристикой не только материального достатка героя, но и его внутреннего мира. Примечательно в связи с этим также и то, что читатель ни разу не видит Петрушу в халате, а капитан Миронов в таком виде муштрует своих инвалидов, не делая различия между своей домашней и служебной жизнью. Одетым в несколько иной, национальный киргизский, халат поверх красной рубахи, мы видим одного из сподвижников Пугачёва – Афанасия Соколова, прозванного Хлопушей.
Следующим в реестре Савельича значится “мундир из тонкого зеленого сукна”, вероятно, парадный, потому что мы не встречаем упоминаний о том, чтобы Гринев его носил. В примечаниях к роману Ю. Г. Оксман сообщает: “В рукописи Пушкина точно обозначен полк, в который получил назначение Гринев: “Шемшинский драгунский”. Части этого полка действительно входили в ту пору в гарнизоны приуральских крепостей”. Любопытно, что именно в описываемую эпоху в некоторых драгунских полках синий цвет кафтана был заменен зеленым. Вспомните, что первым, кого увидел Гринёв в доме коменданта Белогорской крепости, был старый инвалид, который, “сидя на столе, нашивал синюю заплату на локоть зеленого мундира”. (слайд 14) В старом полинялом мундире, напоминающем о временах царствования Анны Иоанновны, мы впервые встречаем в повести генерала Андрея Карловича Р. Однако исследователи творчества А.С.Пушкина утверждают, что подобная художественная деталь свидетельствует о равнодушной немецкой аккуратности, чуждой всему русскому, чуждой вообще каким-либо порывам, нравственным конфликтам, способным нарушить должный ход карьеры. К драгунскому мундиру полагались палевые штаны. Палевый цвет — бледно-желтый, обладающий множеством оттенков. Очевидно, неискушенный Савельич определил в своем реестре форменные офицерские штаны понятным ему цветообозначением: “штаны белые суконные”.
Упомянутые далее “двенадцать рубах полотняных голландских с манжетами” также необходимые предметы офицерского обихода (голландское полотно по тем временам самое лучшее, а манжеты у рубашек требовались уставом!).
Здесь же два одеяла, демонстрирующие заботу матери об удобстве сына. Одно попроще – ситцевое, другое – подороже, тафтяное. (слайд 15)
Далее значится знакомая читателю лисья шуба, “крытая алым ратином”.
Помимо цены, цвета, материала, количества предметов, читатель видит в сцене еще и трагикомическое несоответствие оглашенного реестра той ситуации, в которой все происходит. Савельич спешит воспользоваться милостью Пугачева и вернуть утраченное имущество. Он не понимает, что счет барскому добру, измеряемый в рублях, противопоставлен счету на человеческие жизни (ср. слова Пугачева: “...я с тебя с живого кожу велю содрать на тулупы”). Вряд ли Савельич помнит, что сами жизни выкупались здесь еще вчера предательством, ценой утраты чести. Не случайно страшным фоном этой сцены служит виселица с телами героически погибших капитана Миронова и Ивана Игнатьевича, а в стороне лежит прикрытое рогожей тело Василисы Егоровны. Савельичу понятен лишь внешний, поверхностный план событий, потому-то он и был рекомендован читателю в начале повествования как “и денег, и белья, и дел моих рачитель”.
Отнюдь не материальными заботами занята душа Петруши. Вещи, канувшие в пучину кровавого бунта, не оставляют в нем никакого сожаления, он нисколько не желает вернуть утраченное. “Неуместное усердие” дядьки вызывает у него смех. Контраст между сердитой серьезностью Савельича и смехом Петруши разителен. Промелькнувшие живописными фантомами штаны, рубахи, одеяла и халаты, еще недавно казавшиеся необходимыми для существования дворянского отпрыска, имевшими цену, социальный статус, теперь стали знаком прошлой, не взрослой жизни. Все материальное, что Петруша вывез из родительского дома, исчезло. По словам Савельича, пугачевцы разграбили все: “платье, белье, вещи, посуду— ничего не оставили”, а Петруша вспоминает, что “заснул на голом полу”. У героя осталась жизнь и чистая совесть. Он словно вновь вернулся к знакам, определявшим его в первой главе, — паспорту и крестильной сорочке. Петруша выдержал первые тяжелые испытания как офицер, дворянин и христианин.
И хотя лишь последним в реестре значится “заячий тулупчик, 15 рублей”, но в жизни героя он сыграл одну из главных ролей. Вспомним, что этот тулупчик Петруша подарил “вожатому” после того, как он спас Гринёва от верной гибели. Обратите внимание на диалог героев.
“- Что, брат, прозяб?
- Как не прозябнуть в одном худеньком армяке? Был тулуп, да…заложил вечор у целовальника…” (слайд 16,17) В этом обращении Гринёв нарушает все социальные условности: дворянин в босяке, мужике увидел брата. Более того, наутро он хочет подарить спасителю полтину на водку, а затем, когда Савельич возражает, приказывает отдать вожатому свой заячий тулуп. Отметим, что Савельич, который гораздо ближе к вожатому по социальному положению, боится незнакомца, видит в нём вора, разбойника, пьяницу. Он понимает всю бессмысленность подобного подарка, ведь не только вожатый спас путников, но и они подвезли одинокого, плохо одетого человека к умёту. Да и не налезает маленький тулупчик на “окаянные плечища”. И благодарит Пугачев, в первую очередь, за человеческое к себе отношение. И увидели читатели этот контраст именно благодаря Савельичу. Два отношения к человеку: для одного — “собака”, “пьяница оголелый”, для другого — “брат”. “Две правды: одна по-хамски тычет пальцем в греховную наготу другого, другая, все видя, как бы говорит: но ведь и он человек... В благодарности Гринева не просто благодарность. Тут больше, тут жалость, милосердие и уважение к человеку, к его достоинству. А человеку холодно... И если мы безразлично проходим мимо человека, которому холодно, то это, вообще говоря, кощунственно”. На милосердие, проявленное Петрушей Гриневым, Пугачёв сможет ответить только милосердием, спасая, и не раз, жизнь Гринева, отблагодарив его шубой, конем, спасением возлюбленной, свободой “на все четыре стороны”.
Первый опыт офицерского поведения связан для Петруши с появлением в романе тридцатипятилетнего гусарского ротмистра Ивана Ивановича Зурина. Петруша знакомится с ним в биллиардной симбирского трактира. В этом герое Пушкин подчеркивает внешние специфически гусарские черты: длинные черные усы, трубку в зубах. Игра на деньги, как и “пунш”, и поездка “к Аринушке” преподносятся опытным Зуриным в качестве главных черт облика офицера. Петрушино усердие соответствовать ему оборачивается “головной болью” от выпитого, а игра “по одному грошу” — проигрышем ста рублей и грубостью в адрес Савельича, отказывающегося платить неожиданный долг. Последствия самостоятельного, “взрослого” поведения Петруши противопоставляются нарочито “домашним” средствам старого дядьки борьбы с ними: он предлагает выпить “огуречного рассолу с медом” и “опохмелиться полстаканчиком настойки”. А о деньгах Савельич советует сказать, что родители “крепко-накрепко заказали не играть, окроме как в орехи”. Этот эпизод имеет для Петруши еще один итог, более важный, чем проигранные сто рублей. Он покидает Симбирск “с неспокойной совестью и безмолвным раскаянием”. Так начинается тема испытания совести героя, постижения им подлинного смысла понятия “офицерская честь”, подлинного взросления. А Зурин неожиданно появится почти в финале романа в сходных с первой встречей обстоятельствах — снова за игрой, тем самым словно отразившись в самом себе. Теперь он уже майор и на сей раз мечет банк. Юный Гринев к этому моменту многое испытает, изменится внутренне, Зурин же останется неизменным, несмотря на повышение в чине. На это указывает смысловой повтор деталей двух встреч: биллиард — банк; общество Аринушки — легкомысленная компания офицеров (намек о даме, которую “подцепил” Гринев, ожидание “кумушки” Пугачева); день, проведенный “беспутно”,— другой день, проведенный “шумно и буйно”. Но теперь Петруша не следует совету Зурина (“развяжись ты с капитанской дочкой”), а поступает согласно своей внутренней убежденности, что “долг чести требует остаться в отряде”. Так детали, связанные с образом Зурина, помогают раскрыть эволюцию внутреннего мира главного героя.
(слайд 18) Дальнейшие события повести определяются осознанным нравственным выбором героя. Именно поэтому на склоне лет Петр Андреевич Гринев оценивает события Пугачевщины прежде всего как давшие его душе “сильное и благое потрясение”.Итак, костюм и детали быта в повести не только рассказывают об эпохе, но и помогают глубже понять внутренний мир героя, идейный замысел автора.